Ульяновский областной художественный музей располагается в здании Дома-памятника И.А. Гончарову, представляющего собой замечательный образец зодчества.

На рубеже ХIХ-ХХ веков в Симбирске, как и во многих провинциальных городах России, наблюдалось заметное оживление культурной и просветительской жизни, про­явившееся в творчестве профессиональных художников, в выставочной, музейной деятельности, в работе худо­жественных студий и объединений. Видным инициатором музейного строительства в городе был В.Н. Поливанов, осуществивший многие свои идеи на посту председателя основанной в 1895 году Симбирской губернской ученой архивной комиссии.

С первых дней существования архивная комиссия озабо­тилась устройством своего музея. Он был открыт 1 января 1896 года и очень быстро пополнялся. По мере расширения коллекций проблема помещений для музея вставала перед архивной комиссией все более остро. Поначалу ее решение мыслилось традиционно. Архивная комиссия поставила перед властями вопрос о необходимости строительства на городские средства народного дома с аудиторией, читаль­ней и помещением для музея, но мысль о строительстве народного дома постепенно трансформировалась в идею создания Гончаровского мемориала.

В его строительстве нашла воплощение характерная для русской культуры начала XX века тенденция создания общественного учреждения, соединяющего в себе образо­вательные и воспитательные функции.

В 1910 году Комиссия получила Высочайшее разрешение на открытие всероссийской подписки по сбору средств на увековечение памяти И.А. Гончарова и начала активную работу по сбору средств на сооружение памятника к 100-летию писателя.

К этому времени в городе существовал только памятник Н.М. Карамзину, установленный в 1845 году. Активное внедрение скульптурных монументов в городскую среду Симбирска началось в 1910-е годы. В это же время сфор­мировалась традиция посвящать народные дома памяти великих земляков или деятелей культуры: народный дом им. С.Т. Аксакова в Уфе, В.Г. Белинского в Пензе, А.Ф. Писемского в Чухломе, библиотека-музей А.П. Чехова в Таганроге, дом-музей П.И. Чайковского в Клину.

В 1911 году стало очевидно, что «Успех всероссий­ской подписки дает полную надежду, что собранной к юбилею суммы будет достаточно на постройку здания просветительских учреждений». Тогда же возникла мысль поставить в нише фасада бюст Гончарова, и комиссия решила объявить всероссийский конкурс «на составление фасадов и планов Гончаровского дома». В январе 1912 года симбирские архитекторы А.А. Шодэ и Ф.О. Ливчак, приглашенные архивной комиссией в состав жюри, отвер­гли все семь проектов конкурса. В письме из Петербурга, адресованном членам комиссии, В.Н. Поливанов писал: «Все это (задержки с принятием решения) происходит по вине комиссии, которая, кажется, задалась мыслью создать в память Гончарова не дом, а храм искусства... Все эти украшения стоят больших денег, которых, кстати сказать, у нас еще немного. Моя мысль взять, в пример, Саратов Радищевский музей и такой же без всяких беспол конкурсов и потерь времени выстроить

Предложение Поливанова не вызвало поддержки у членов Комиссии, более того, в результате обсуждения они утвердились в мысли, «что лучше выстроить здание хотя бы небольшое по размерам, но отвечающее идее памяти великого писателя в архитектурном отношении».

Было решено разместить в здании музей и библиотеку, а рисовальную школу пристроить позже, по мере сбора необходимых средств. Таким образом, весной 1912 года намерения по отношению к тому, что будет размещаться в Доме Гончарова, определились у членов архивной комис­сии достаточно четко. Но облик Мемориала рисовался им еще очень смутно.

Дому-памятнику Гончарову отводилось место в самой престижной части города, рядом со зданием Присутс­твенных мест, в непосредственной близости от здания дворянского собрания. Таким образом, ему предостав­лялась возможность стать важным элементом застройки формирующейся набережной Симбирска. Городская Дума безвозмездно выделила 600 саженей земли на набережной Волги, отдав под памятник часть Николаевского сада.

В декабре 1912 году архивная комиссия поручила состав­ление проекта Дома Гончарова известному симбирскому архитектору А.А. Шодэ, зодчему, работавшему в рамках эклектики и обладающему ярким, индивидуальным по­черком, в котором обращение к мотивам архитектуры прошлого соседствовало с проявлением новых, выходящих за рамки поздней эклектики черт. Ему было свойственно типичное для мастеров этого направления стремление выдерживать здания в одном «стиле», умение удачно вписывать их в окружающую застройку.

В январе 1913 года Шодэ представил проект в виде двух фасадов и планов двух этажей, который примирил членов комиссии, которые, с одной стороны, мыслили практично и рационально, с другой стороны, хотели построить зда­ние, достойное памяти И.А. Гончарова. Определяющей идеей в решении облика мемориала стала идея памяти великому писателю, желание сделать «видимым» триумф Гончарова. Стиль здания был определен как «стиль Ре­нессанс». Следует уточнить, что речь идет о французском ренессансе, блистательным интерпретатором которого был А.А. Шодэ.

Обращенный к Волге главный фасад здания торжестве­нен и динамичен. Рустованный цоколь служит устойчивым основанием легкому и нарядному второму этажу, завер­шенному балюстрадой. Центральный вход и полуцир­кульное окно над ним объединены Шодэ в единый мотив гигантской триумфальной арки, расположенной между двумя рустованными на всю высоту здания ризалитами. В сторону главного фасада ориентирован объем, составля­ющий основу планировочного решения Дома-памятника. Пронизывающая все здание единым движением лестница, начинаясь у парадного входа, и проходя сквозь три триум­фальные арки - входа, вестибюля и второго этажа - вызы­вает прозрачные ассоциации с восхождением к Парнасу, славе, бессмертию. Разная высота и ширина центральных пролетов создает замечательный перспективный эффект, усиливавший впечатление большого пространства внут­реннего дворика. Забегая вперед, скажем, что строительная комиссия, рассматривая проект Шодэ, рекомендовала ему уменьшить ширину парадной лестницы. Однако ар­хитектор не изменил размеров лестницы и сохранил ее определяющее значение в интерьере здания.

Решение существующего главного фасада Дома-памят­ника было найдено не сразу. В первоначальном проекте главный фасад симметричен. Весной в него были внесены поправки, сыгравшие очень важную роль в изменении образа здания. Дело в том, что выходящее на две сажени вперед крыльцо нарушало существующие для, города строительные правила, и здание пришлось отодвинуть вглубь участка. Тогда же Поливанов предложил на са­жень увеличить здание, добавив к нему еще одно окно. Вследствие этого фасад терял симметричность. Это не смутило Шодэ, и он блестяще справился с возникшими затруднениями. Усилив центральную часть, расширил правую, уменьшив при этом левую и уравновесив обе с помощью башни. Симметричность во внешнем обли­ке здания уступила место ритмическому равновесию. Поправки, внесенные в проект строительной комиссией зимой 1913 года, последовательно закрепили симметрию и равновесие во внутреннем расположении залов. Было решено «читальный зал в библиотеке поставить по оси здания» и «переместить одно на место другого: зал заседаний и художественный зал, сделав в последнем верхний свет».

Первый этаж Дома-памятника Гончарову должна была занять Гончаровская библиотека. Помещения книжных хранилищ были расположены вокруг галереи окружа­ющей лестницу. Специально для них по эскизам Шодэ из массива дуба были сделаны великолепные шкафы и гардероб для вестибюля. Со стороны, противоположной парадному входу, располагался большой, светлый и просторный читальный зал, вход в который был офор­млен в виде дорической колоннады (в настоящее время колоннада застроена).

Расположение помещений здания отличается строгос­тью композиции, и легкой обозримостью внутреннего пространства. В решении интерьеров Дома-памятника Шодэ удалось добиться замечательного единства, со­ответствия мемориальной идеи и музейной функции здания. Высокие и просторные экспозиционные залы второго этажа он расположил анфиладой вокруг неболь­шой галереи, обнимающей лестничный пролет. Во-пер­вых, это создало идеальные возможности для кругового обхода. Во-вторых, помогало архитектору закрепить центральное положение зала заседаний в интерьере второго этажа Дома-памятника.

Бюст Гончарова, который должен был разместиться на балконе зала заседаний, на фоне огромного окна, безу­словно, усилил бы его мемориальное значение.

Величественный и пышный лепной декор галереи придал центральному объему здания парадный характер. Зеркальный свод усложнен ложными люнетами, в центре которых расположены двенадцать круглых медальонов, назначение которых остается неясным. Обрамление медальонов составляют сплетенные ветви дуба, листья пальмы и волюты, символизирующие ликование, славу, честность, триумф, мужество, верность и бессмертие.

В декоре господствует строгая симметрия. У входа на галерею и над дверью зала заседаний изображены гер­бы Симбирска. Над дверью зала заседаний, прямо под разорванным фронтоном с постаментом, оставшимся, к сожалению, пустым, оставлено место для прославляю­щей надписи. Остается только сожалеть, что начавша­яся первая мировая война не позволила осуществить программу скульптурного оформления Дома-памятника Гончарову.

В настоящее время торжественность архитектуры Дома-памятника Гончарову поддержана великолепной экспозицией художественного музея. Бесценные экспо­наты живописи, скульптуры и декоративно-прикладного искусства отражающие историю развития мировой куль­туры, включаясь в диалог с архитектурными формами, помогают, кроме всего прочего, почувствовать желание создателей Гончаровского мемориала увековечить па­мять о великом земляке.

Ирина Котова

«Мономах», 2006 г., №1(44)